ОлЯ, 74 - 2 февраля 2008 21:50

[COLOR=blue][B]Удар кинжалом…Что ж, лихая смерть.
Пророчества царю не миновать!
Глаза в глаза наложнице смотреть,
И ненависть в душе не прочитать.
И.Лунин




Темный сумрачный взгляд: «Говори же! Царица велит!»
Только тонкие пальцы небрежно ласкают камею….
И суровый герой, доходивший до Желтой Земли,
На колени упав, прошептал: «Госпожа, не посмею…»

Тонко выгнула бровь. И с презрительно сомкнутых губ
Сорвалось - «Говори!» - в гулких сводах запрыгав, как мячик…
«Не велите казнить, госпожа! Только слухи не лгут…
Царь был так увлечен… И наивен, конечно, а значит…

Жизнью клялся своей, что ее возведет на престол…
Что за танец один - все дворцы и, в придачу, корону …»
Стук упавшей камéи… Бесстрастно, на выдохе: «Кто?»
«Одалиска, из новых» - грозою повисло над троном.

Но ни стона, ни слез. Только дрожью по тонким плечам,
Словно ветер весенний… И пальцы.на троне – мелóво…
«Продолжай говорить! Я тебе запрещаю молчать!»
И под плетью рассказа – ни плача, ни вздоха, ни слова…

«Но, моя госпожа…Одалисок в гареме – не счесть…
Солнцеликий остыл… И, змеиное высунув жало,
Фаворитка опальная вскоре задумала месть
В складках пýрпурных место оставив для острых кинжалов»

«Что сказал ты, старик?! В царский пýрпур рабу?! Повтори!»
И вперед подалась, словно чайка, избитая бурей…
«О, моя госпожа! Не велите казнить…» - «Говори!»
«Этот танец прощальный она испросила в пурпýре»…

Но закончена речь. И взмолился седой ветеран:
«Это всё, госпожа…»… И молчанье на миг задрожало…
Тихий голос царицы, как будто охрипший от ран:
«Ничему не мешать. Впрочем, нет…Затупите кинжалы!»

Упырём промелькнул звук шагов в тишине гробовой.
«Солнцеликий немедля желает увидеть царицу!»
И все так же бесстрастно: «Ответишь за всё головой.
Ты свободен! Иди! Что случиться должно – да случится!»

К госудáрю вошла – так обычна, нежна и светла…
«Звал меня, солнцеликий? Пусть годы твой лоб не нахмурят…»
«Будь прекрасна, царица! Хочу я потешиться всласть!
И хочу, чтоб рабыня моя танцевала в пурпýре!»

Словно тень от крыла - блик улыбки на влажных губах,
Даже голос не вздрогнул, ручьем разливаясь покорно…
«Но пресветлый мой царь, чтоб в пурпýре плясала раба!
Ваша воля – закон, повелитель. Но я буду в черном…»

Дальше, словно в бреду: вечер, пир, полнолунье и царь…
Как он все же красив, как обласкан судьбой, как беспечен!
И улыбка царицы уже не сходила с лица,
И звенели браслеты под шелком, тяжелым, как вечер…

Вот и танец последний… Ощерился иглами трон…
Жгла корона виски… Ковыляли минутами думы….
Изогнув тонкий стан, и, как будто к царю на поклон,
Вдруг рабыня метнулась... Кинжалы блеснули угрюмо…

Был внезапным удар. Рухнул царь. И почуяв беду,
Завизжала в экстазе и в крике зашлась одалиска:
«Ты корону сулил! Ты гореть со мной будешь в аду!
Ад заждался тебя! Но теперь уже близко! Так близко!»

А толпа замерла. Полувыдох сменил полувдох…
Только черная тень, что-то крикнув гортанно охране,
Вдруг смела одалиску, и - чайкой над бурной водой -
Над царем замерла: «Солнцеликий! Очнись же! Ты ранен?...»

Он слегка застонал. Время выгнуло спину дугой…
«Будь прекрасна, царица…И пусть тебя годы не гложут… »
Ведь начальник охраны не зря доходил до Джунгó…
И тупые кинжалы лишь чуть оцарапали кожу…

В цепких лапах охранников билась пурпýрная лють…
И гюрзой извивалась, и злобно проклятья шипела…
Царь поднялся легко и сказал: «Я тебя не люблю.
Не тревожь мою душу, раба, как тревожила тело…»

Обернулся к царице. И нежность рванулась с ресниц:
«Будь прекрасен, мой царь! Да пребудут все боги с тобою!»
Слезы градом катились… И пали столетия ниц
Перед сдержанной этой, и легкой, как вечность, Любовью…

«Что желаешь, царица?! Ты изнова даришь мне жизнь
Это щедрый подарок, и я отдариться не в силах,
Но любое желанье! Любое – ты только скажи…»
«Поцелуй, государь… И судьбу одалиски, мой милый»

«Слово наше – закон! Я дарю тебе эту рабу…»…
Занимался рассвет над притихшим дар ас саадатом…
А царица: «Мой царь! Освятится твой благостный путь»
И охране кивнула: «Рабу в кандалы и к солдатам!»…
……………………………………………………………

[COLOR=brown]Уходила чета. И прислужники вытерли кровь…
И осталась лишь песнь, донесенная древним народом…
Песнь о том, как нам ревность легко принимать за любовь,
И как мимо любви слишком часто мы в жизни проходим…

***
[COLOR=grey]Статья 29 ч. 2.Неоконченным преступлением признаются приготовление к преступлению и покушение на преступление.
Статья 30 ч. 3.Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.
[/COLOR][/COLOR][/COLOR][/B]

• 
• 
•