дмитрий, 37 - 20 декабря 2010 13:59

Циничное предисловие

Угрызения совести — наименее действенное из моральных чувств человека: если они и пробуждаются, подавить их легче всего…», - писал Уильям Теккерей в бессмертной «Ярмарке тщеславия». Лаконичнее некуда – классика. Тривиальная формула защиты для нравственных уродов, выведенная в ответ на моральные и духовные законы общества. Будь то египетская «Исповедь отрицания грехов перед сорока двумя богами посмертного суда», библейские заповеди данные Моисею на Синайской горе или ниспосланные Мусе там же две тысячи лет назад (кому как угодно) – сути не меняет. Со времён Адама человечество ищет и всегда находит оправдание своим неблаговидным поступкам: индивидуальным, массовым – не важно, спящая совесть у всех одинакова и не зависит ни от вероисповедания, ни от количества, ни от качества прегрешений. Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим. Ещё как будут, и кровь за это прольют и в молитве спасутся, искренне полагая, что нет более честолюбивого дела, чем огнём и мечём насаждать право «верных»; и даже единого бога поделят на части, и части на части, и спорить с кулаками станут – чей бог справедлив, а чей каноничен. Следом появятся и кумиры, обрекающие волей небес целые народы на искоренение, и трепет пред ними превознесётся намного выше любви к богам, заболтанных всуе ежеминутно, ежечасно, ежедневно (не говоря о субботах). Потерявшие веру отцы поблекнут в глазах детей и уже не смогут спасти потомков: убийц, насильников, воров, лжецов и завистников. Цепная реакция, последствия которой станут настолько глобальными для нерукотворного земного рая, что навсегда выйдут из-под контроля и богов и каждой отдельно взятой личности. Но согласитесь, веками прозябать с «угрызениями», с камнем на сердце, когда «чувство вины отравляет жизнь лишь очень не многим» – как-то не очень по-человечески, не прогрессивно. А вот придумать новую религию, новое мировоззрение, новые традиции, отрицающие любой нравственный опыт в пользу теории личных интересов – оказалось эволюционным с точки зрения выживания техногенной цивилизации без жалости, стыда, сострадания, сочувствия и… любви. Так человек разумный вывел удобную для своей совести и окружающей морали формулу, составляющую мотив этой книги, – цинизм.

Нет, конечно же, не всё так плохо, и не все устремления современного общества продиктованы исключительно алчностью, тщеславием или эгоизмом. Более того, мы с молоком матери, с первым словом, с первым шагом, со школьной скамьи пытаемся постигать как раз обратное – вечное и доброе, считая именно любовь главным качеством жизни. Но мы же взрослеем, правда? Кто с первых секунд, кто за годы, кто сам по себе, кто с опекой: рано или поздно мы приходим в другой мир, далёкий от канонического совершенства. Здесь большие возможности и много всего интересного, если не считать череды горьких открытий: рядом с любовь – ненависть, где дружба – там и предательство, благоухающее не всегда прекрасно, а красивое зачастую дурно пахнет, правда – ложь, горячее (сердце) – холодное, а бог в душе непременно соперничает с дьяволом во плоти. Человек начинает бороться: то с искушениями, то с излишествами, то с сомненьями; праведники – сами с собой, остальные – друг с другом. Общий противник один – мир, поделённый на белое и чёрное: две истины, два начала, два пути в две бесконечности. А в пограничье – в срединном мире – зарождается та самая философия циников, уставших от противоборства чувств и эмоций: монолитная каста людей, не обременённых долгом, верой, понятиями справедливости и чести. Они харизматичны, респектабельны, амбициозны – и это делает их символом целых поколений. Вот почему я говорю не о моральных проблемах развития общества, а о нравственной катастрофе.

Но что бы явить миру циничного лидера, прежде должен родиться циник, способный собрать воедино все аморальные знания человечества. Мало. Он просто обязан проделать невероятный путь восхождения от идеала к его разрушению, удержаться на руинах морали и научить себя первым: как не погибнуть в бесцветной действительности и извлечь выгоду без обязательств. Мне кажется, я нашёл такого «героя нашего времени» вне эпох и пространств с характерной и модной нынче профессией специалиста в области public relation. Не пытайтесь узнавать себя – лишнее. Собирательный образ на то и собирательный, что не поддаётся никаким определениям (хотя многие описанные события реальны и многим известны). Не старайтесь делать поспешных выводов и об авторе: не для того я писал эту книгу, чтобы полетели камни в циника, оставьте их за пазухой до последней страницы, может быть – не пригодятся. И, наконец, не судите наши поколения судом человеческим – бессмысленно это у последней черты.


Для меня - это важно. Я хочу говорить об этом, писать, думать. Как о жизни и невозможности жить, как о любви и невозможности любить, как о вселенной, к которой рвется душа из неизвестности, как о циничной полиике избранных, дающих нам хлеба и зрелищ - дабы не стало быдло в их глазах угорозой - крепким духом и сильным умом народом. Я - пиарщик со стажем, журналист с историей. А Йель - трикстер и демиург, ворон-легенда североамериканских индейцев. Вот в таком коктейле и принимайте.

Ваш, Андрей Sh.

P.S. Совсем забыл. На правах саморекламы. Повесть "Йель" доступна в книжных магазинах Иркутска, Иркутской области, в ближайшее время появится в Москве. Читайте. Я терпим к критике и, чего уж там, добрая похвала приятна :

• 
• 
•